Ставропольские епархиальные ведомости сохранили для нас обращение благочинного 22 округа Кубанской области, священника Алексея Адамова, который проводил чин освящения храма и провёл первую литургию в Афанасьевской церкви станицы Брюховецкой. Обращение благочинного даёт ясное представление того, что происходило в этот день в станице, и какие проблемы вставали перед духовенством в начале 20 века.
Слово, сказанное священником Алексеем Адамовым после чина освящения Афанасьевского храма в станице Брюховецкой, перед литургией 12 ноября 1907 года.
«Возлюбленные братья во Христе! Сейчас вы были свидетелями и участниками редкого торжества освящения храма. Вы видели целый сонм священников в необычных облачениях, массу ценных богослужебных сосудов, не бывших ещё в употреблении, наблюдали омывания, отирания, окропления и облачения заготовленных столов, слышали стук забиваемых гвоздей, вдыхали воздух, насыщенный ароматами, участвовали в крестном ходе вокруг церкви, - и все это под звуки хоровых священных песнопений, одним словом, видели и слышали то, чем обставлен в православной церкви чин освящения храмов, или иначе обряд, а обрядность в наше время разнузданной свободы подвергается особенным нареканиям и даже насмешкам.
Говорят, она несвойственна духу христианской веры, она бессмысленна, выдумка попов, просто комедия. И это приходится слышать не только от безбожников, или сектантов, всегда враждебно настроенных к православной церкви, но и от либеральных (свободомыслящих) христиан, именующих себя православными; не только от образованных людей, но и простецов. И замечательная вещь, обряды в обыденной жизни всеми ими терпятся, даже узаконяются, в церкви же не признаются, как будто в церкви христианин перестаёт быть человеком с плотью и кровью, будто в церкви душа у него отрешается от тела. А раз этого нет, то можно ли изгонять обрядность из церкви!
Ведь что такое обрядность? Она есть не что иное, как внешнее проявление внутреннего настроения человека. Чем оно богаче содержанием, тем сильнее чувства его волнующие, чем свободнее они могут проявляться, тем ярче они выступают в словах, действиях, образах и прочем. И часто эти действия, образы, гораздо лучше передают душевное настроение, чем слова: женщина, безмолвно проливающая слезы, ломающая себе руки, гораздо больше говорит уму и сердцу, чем многоречивые жалобные причитания.
Возьмём другой пример. Обряд церковный, с насмешкой говорят, комедия. Но ведь и за комедией же (под этим словом, вероятно, надо разуметь вообще театральные представления) признается всеми глубокий смысл и громадное воспитательное значение. О театрах, где разыгрываются комедии, сильно беспокоятся, стараются о наибольшем распространении их, вздыхают, что не могут сделать их достоянием всякого населения.
Теперь представим себе театр, массу публики, сцену без декорации, группу актёров, без движения и мимики произносящих свои роли. Воображаю, какую пользу и удовольствие получат посетители от такой постановки дела! Не назовёт ли каждый такую игру бессмыслицей? И мыслимо ли будет при таких условиях существование театров? Если так, если признается громадное воспитательное значение за театральной обстановкой, движениями и, мимикой актёров, иначе сказать за театральной обрядностью, то почему же не хотят признать такого же смыслового значения за церковной обрядностью? Скажут, что свойственно театру, то не свойственно церкви. На это возражение я отвечу вопросом: разве человек в церкви перестаёт быть тем, кем был в театре?
О несвойственности обрядности церкви может быть речь только в загробной жизни, когда душа, не стеснённая телом, станет проявлять себя способом, только ей одной присущим, а до тех пор она не может обнаруживать своего настроения без участия тела, т.е. без слов, движений, мимики и прочего, одним словом, того, что составляет существенную часть обрядности. Вот почему никто не укажет ни одной религии, в которой не было бы никакой обрядности.
Её можно уменьшить, но совершенно уничтожить нельзя. В первые века христианства, когда оно подвергалось гонениям со стороны евреев, язычников, обрядности мы почти не видим. Не было, например, у христиан чина освящения храмов, но это по той простой причине, что и храмов - то, подобных нашим, у них не было. Христиане со своею молитвою принуждены были таиться по укромным местам, украдкой, урывками, в полутьме совершали они таинство евхаристии, равно как и другие таинства.
Но эта подавленность внешнего проявления внутреннего молитвенного настроения продолжалась только до тех пор, пока были гонения. Но лишь только христиане почувствовали свободу, как сейчас же у них появляются храмы, сначала скромные, потом столь великолепные и грандиозные, что и в настоящее время, несмотря на прошедшие столетия, вызывают в посетителях восторг и удивление, как например, храм святой Софии в городе Константинополе, превращённый турками в мечеть.
Храмы украшались надлежащей обстановкой, снабжались дорогими богослужебными сосудами и прочим. Возникли разные богослужебные обряды, в том числе и чин освящения храмов; одним словом, обрядность, как цветок из почки, возникла и распустилась во всю свою ширь, распространяя аромат и восхищая взор всякого, кто способен к восприятию прекрасного. И так она будет цвести до тех пор, пока не придёт новая година искушений, когда она снова свернётся в почку, но не увянет никогда.
Братья! Только что совершенный нами чин, или обряд освящения храма, заставил меня коснуться вопроса слишком обширного. Чтобы рассмотреть его детально (подробно) в короткое время, а потому по необходимости пришлось коснуться его поверхностно. Но и этого, мне кажется, достаточно, чтобы видеть, что обрядность церковная не есть что-то наносное, излишнее, чуждое, не свойственное христианской церкви дело, а есть естественное, присущее природе человеческой внешнее проявление внутреннего молитвенного настроения. И как таковое, она сама собой возникает в церкви, помимо воли его, а потому и имеет глубокое смысловое значение не только пред людьми, но и пред Богом.
Недаром же Господь в Синайском законодательстве дал Моисею точное предписание как относительно устройства 1-го молитвенного дома, его обстановки, лиц, долженствовавших совершать в нем богослужение, священных облачений и прочее, так и относительно чинов, обрядов богослужений, а в том числе и чина освящения Скинии, 1-го молитвенного дома. Все это вы можете проверить по Библии.
В заключение слова осмеливаюсь предложить вам, братье, не смущаться, если бы когда пришлось услышать насмешки над нашими богослужебными обрядами, приравнивающие их к комедии, помня, что если он комедия, то комедия божественная и божественного происхождения, а не выдумка попов. Аминь».[1]
В середине двадцатого века, в силу настойчивого проведения политики атеизма, людей со скептическим взглядом на церковные обряды стало намного больше, чем в 1907 году. И речь священника Алексея Адамова сегодня как нельзя кстати. С одной стороны удивительно, а с другой стороны закономерно, что обращение священника сохранилось, и сегодня потомки тех, кто присутствовал на торжественном обряде освящения храма, могут услышать назидательный голос из прошлого.
(отрывок из книги «Колокола Благочестия»)
Автор: Таймураз Бежаев
Продолжение следует.